_

«Теперь откроем чакры». – пробормотал основной голкипер молодежной сборной Ливана Яхья Димасси, глядя на качественную репродукцию горы Фудзи. Сосредоточиться так и не получалось, и Яхья в отчаянии устремил глаза на автопортрет Дали, но и тот никак не отреагировал на скорбный взгляд молодого человека. Комната отдыха, переименованная Наставником в комнату Единения С Вселенной, была набита под завязку  произведениями искусства, что должны были настроить его подопечных на состояние «сатори».

Все дело было в том, что главный тренер молодежной сборной Ливана по футболу был по профессии тренером кекусинкай и айкидо, по натуре философом, а по жизни просто сильным человеком. Основной акцент на подготовке к матчам он делал не на изнуряющих тренировках, не на сверхтактической выучке, а на воспитании духа футболистов. Поначалу Яхья, как и другие парни, не мог привыкнуть к новой методе, которая напрочь исключала физические нагрузки, но потом втянулся и перестал обращать внимание на некоторые странности тренера, точнее Наставника (как он сам просил себя называть).

Внезапно вспомнив о медитации, Яхья очнулся от размышлений и обвел взглядом комнату. Рядом с Дали и Фудзи, висела также Мона Лиза, точнее ее весьма недурственная  копия, а в углу стоял предмет благоговения всей сборной – ацтекский идол с непроизносимым именем, которого для простоты называли просто Пуцли. Говорят, это был древний бог футбола, который давал покровительство  всем бьющим по мячу, вне зависимости от пола, расы и прочих биологических особенностей. Уменьшенные копии этой скульптуры Наставник раздал всем футболистам, приказав неустанно иметь их при себе. А приятно носить в кармане двухкилограммовый кусок чугуна? А на поле? Да, и на матче у каждого игрока на шее висел Пуцли, немилосердно оттягивая шеи футболистов.

Яхья внимательно посмотрел в глаза Пуцли, и ему показалось, что идол подмигнул. Яхья вздрогнул.

Нестыковки, правда,  с этим идолом были, и весьма существенные. Например, какой, к Аллаху, футбол у ацтеков? Или еще: Наставник утверждал, что это массивная скульптура, выполненная целиком из золота, являет собой давно забытый оригинал, выкупленный у одного торговца антиквариатом. Раби Фаваз из чисто научных побуждений попробовал проверить этот факт, вырезав кусочек металла из идола. Сделал все грамотно, изъяв его из срамного места Пуцли, чтобы никто не заметил; а потом ночью тайком попытался отнести «золото» к знакомому ювелиру. Попытка с треском провалилась из-за невероятной чувствительности Наставника, которому, по его признанию,  сам Аллах подсказал, где творится скверна.

 На вопрос сэнсэя, куда это Фаваз собрался в 3 часа ночи, Раби не придумал ничего лучше, чем «в библиотеку».  Тяга к знаниям не помогла, и за этот проступок Раби должен был провести две ночи без сна в медитации и молитвах.

Яхья встал. Сегодняшний вечер никак не настраивал на философский лад. День в окрестностях Веллингтона выдался на редкость чудесным: весеннее солнце только-только коснулось горизонта, и прохлада еще не успела разлиться по улицам столицы. Яхья решил прогуляться и немного развеяться. Обычно Наставник с неохотой отпускал воспитанников на прогулки, но в этот раз лишь буркнул что-то себе под нос и продолжил перебирать свои четки.  А посмотреть в городе было на что: и ботанический сад, и собор святого Павла, и мэрия. Исторических мест практически не было, да это и не было нужно современному мегаполису.   Выйдя с территории базы через точную копию Бранденбургских ворот, Яхья направился на север, в предместья. Завтрашний матч с Сингапуром заставил задуматься голкипера. И хотя встреча ничего не решала, поскольку две предыдущие закончились поражениями, остатки гордости и воспрявшая совесть призывали выложиться на полную, а здравый смысл подсказывал совершенно обратное. Внимание Яхья привлекла дыра в заборе, заделанная чьими-то умелыми руками. Ливанец вспомнил, что именно через эту дыру в первый же вечер был совершен побег. Два форварда молодежки Ходор Саламе и Али Нассереддин наплевали на все запрещения и отправились на поиски приключений. Вернулись они поздно ночью с двумя смазливыми брюнетками. У ворот их встретил Наставник…

Яхья вспомнил вантуз в руках Наставника и пробормотал молитву.

После этого случая никто не смел нарушать указания Наставника, и заделывание дыры в заборе было явно лишней тратой денег. Кстати о валюте: по приезду в Веллингтон Наставник распродал все тренировочное оборудование и экипировку и запретил игрокам покидать территорию базы. Поспорить с тренером пытались многие, но айкидо стало достаточным аргументом в пользу Наставника.Благодаря этому на базе появились Фудзи, Дали, Мона Лиза, Пуцли, мечеть и буддийский храм, а также небольшой сад камней. «Дух-духом – думал Яхья, -  а в чем-то надо было выступать». И если он как-то выкрутился, вырезав себе перчатки из покрышки

авто, то нападающим приходилось действительно туго. Саламе, которого к тому же обокрали в аэропорту, и вовсе красовался на поле в дорогущих туфлях от Prada. Воспоминания об игре вернули Яхья назад,  в недалекое прошлое. Матч с австралийцами  выдался довольно интересным. Поначалу молодые ливанцы ни в чем не уступали сверстникам, но в процессе игры отсутствие нагрузок стало сказываться на команде из Азии. Сильная духом, она просто не справлялась с атлетичными, напичканными  стероидами австралийцами. Стандартные положения, столь  смертоносные ранее, в этом матче не причиняли вреда. Возможно, в этом был виноват Саламе и его туфли от Prada, в которых он гонял, но в раздевалке Наставник был склонен обвинить весь состав в отсутствии элементарного мужества. На второй тайм команда из Ливана вышла предельно мобилизованной, но изменить ход игры так и не удалось. В самый ответственный момент подвел Фаваз, который не выдержал и улегся спать прямо в воротах. Яхья, готовившийся отразить могучий удар нападающего Австралии запнулся о лежащее тело товарища и не смог среагировать. Поражение в первом же матче не было критическим, но явилось звонкой пощечиной для всей команды.

 Яхья вздохнул. Наставник устроил хороший разнос после того дня. У Саламе были изъяты  его туфли, Фаваз был вынужден наизусть зубрить Кодекс самурая, на что ему понадобилось еще две ночи без сна...

Первым делом Яхья решил сходить в ботанический сад и попал как раз на кормежку животных. Зрелище коал, комодских варанов и краснопузых ехидн, поглощающих пищу, заставил зашевелиться дремлющий желудок. С едой на базе была действительно напряженка. В день приезда Наставник сразу же отмел все возражения игроков и выписал три тонны риса из Китая. Доставкой заведовал пожилой китаец, который похвалился, что такой рис выращивала еще его бабушка. По-видимому, он не врал, потому что на следующее утро ребята почувствовали живительную силу риса на себе. То ли бабушка устроила диверсию, то ли организмы футболистов не были приспособлены к столь полезному продукту,  результат был … хм… на лице. Следующий день к рису никто, включая Наставника, не прикасался. Поэтому на матч с Южной Кореей ливанцы вышли подготовленными и очень голодными. Перед игрой Наставник дал установку футболистам «копить в себе энергию Цзы для ментальной трансформации». Это звучало значительно, вдохновляюще, но не слишком понятно. Как бы то ни было, игра началась вяло, что было на руку голодным,  измученным рисом ливанцам. К концу первой пятиминутки желудочные колики стали вовсе неотвратимыми. Яхья крепился, вонзив зубы в перчатку, а вот Али Нассереддин не выдержал. Он в отчаянии подбежал к судье, схватил за руку и стал клянчить у него еду. Арбитр Полл арабского не знал и полез за желтой карточкой. В муках Али подумал, что добрый рефери дает ему покушать и вцепился в горчичник

зубами. Арбитр побледнел и выдворил игрока с поля. В первом тайме в ворота Ливана влетело три безответных мяча, два со штрафных и один с игры.

В перерыве Наставник, больше не надеясь на «энергию Цзы», пообещал гамбургер тому, кто сможет забить гол. Подобная перспектива показалась многим соблазнительной, даже Яхья едва сдерживался, чтобы не ринуться в атаку.

Похудевшие, с горящими полубезумными глазами, во втором тайме ливанцы смотрелись страшно. Один гол-таки влетел в сетку – героем и владельцем гамбургера стал полузащитник Ахмад Мограби. Но большего добиться не удалось: корейцы дрожали от страха, но в обороне держались крепко. Последние минуты надорвали атакующий порыв ливанцев. Саламе, не скрываясь, ел газон в центре поля, Фаваз слизывал разметку с штрафной. Казан же, притаившись за угловым флажком, набросился на защитника корейцев и стал методично пожирать его ногу – еле оттащили. Арбитр не стал закрывать глаза на случай вопиющего каннибализма и удалил Казана с поля. О судьбе корейского защитника Яхья было неизвестно. 3:1 – и последний матч превращался в пустую формальность.

 Выходя из ботанического сада, Яхья в который раз поразился уличному движению в крупном городе. Хотя Наставник часто устраивал экскурсии в Веллингтон,  молодой человек не переставал удивляться темпу жизни большого города. Сам родом из небольшой деревушки, Яхья в отличие от своих товарищей по сборной все никак не мог привыкнуть к ярлыку звезды. На днях Наставник придумал оригинальное задание для футболистов: выйти в город и отдать 100 долларов первому встречному. Это упражнение должно было помочь искоренить гордыню, коя способствует моральному разложению человека. В целом все прошло успешно, только вот Саламе… Яхья усмехнулся. Саламе в поисках нуждающихся забрел не в самый благополучный район Веллингтона, и отдал не только баксы, но и кошелёк, ай-фон и золотые часы. Парню повезло, что местные «нуждающиеся»  не слишком увлекались футболом и не признали ливанскую знаменитость. После того случая Ходор стал очень нервным, дергался по любому поводу, даже отказался принять участие в вечерней охоте. Дело в том, что Тарик Эль‑Али и

Казан, полумертвые от голода, прошлым вечером собрались поохотиться в прериях. Из оружия в доме были только ножи и вилки, но ливанцев это не остановило. Вооружившись, парни выскользнули с территории базы и тут же в густой темноте южной ночи заметили нечто движущееся, что было тут же схвачено и принесено на базу. Нечто оказалось трясущимся сторожем, и вскоре было выпущено с подобающими извинениями. Вторая попытка оказалась еще более удачной – добычей «хедхантеров» оказался менеджер взрослой сборной Ирана. Подробностей Яхья не знал, ибо отлучился спать, но уходя, он услышал вскользь оброненную фразу: «Конкурента можно не жалеть». На следующее утро Иран играл матч без тренера.

Темнело. Яхья возвращался на базу и решил срезать путь через небольшой, но плохо освещенный переулок. Внезапно перед его носом очутились двое худых, явно немытых человека. Обернувшись, ливанец заметил третьего, который медленно отрезал обратный путь. Один двоих, темнокожий темных очках на ломаном английском попросил прикурить. Яхья не курил и не одобрял этой вредной привычки. Спустя мгновение в руках негра появился нож, и Яхья некстати подумал, что, возможно, это те ребята, которых встретил на днях Саламе. Медленно отступая в глубину переулка, молодой человек начал лихорадочно обдумывал ситуацию. С тремя он не справился бы, поэтому оставалось только позорное, но обещающее жизнь, бегство. Порывшись в карманах, Яхья нащупал чугунную фигуру Пуцли. Пробормотав молитву, ливанец резким движением бросил идола (и вправду помог!!) в лицо негру, оттолкнул второго и пулей метнулся из переулка.

Бежал он долго, пока не сбилось дыхание и не стало покалывать в печени. Запыхавшись, Яхья остановился и огляделся. Район был незнаком, и рядом не наблюдалось полисмена. Прохожих тоже не было, но Яхья после случившегося не рискнул бы приставать к незнакомцам.  Неподалеку  блестела вывеска какого-то увеселительного заведения, и молодой человек, поразмыслив, направился к нему. Зайдя в прокуренное и прспиртованное помещение, Яхья осмотрелся. Главный зал был полон людей всех возрастов, рас и профессий. Преобладали товарищи явно бандитской наружности, и Яхья решил надолго не задерживаться в подобном месте. Подойдя к стойке бара, ливанец попросил воды. Бармен – сухощавый китаец – сначала не понял, но затем понимающе ухмыльнулся и принес запотевший стакан. Яхья не раздумывая выпил его залпом и тут же пожалел об этом. Голову окутал туман, глаза внезапно перестали фокусировать предметы, ноги подкосились и ливанец грохнулся на пол. «Опоили» – возникла сладкая мысль. Внезапно огни стали ярче, и Яхья с удивлением узнал в склонившемся к нему человеке своего Наставника. Последовавшая за этим белая вспышка растворила в себе сознание ливанца…

Очнувшись утром, Яхья обнаружил себя в комнате Единения С Вселенной. Вспомнив события вчерашнего вечера, он почувствовал стыд. Голова почти не болела, и вратарь направился в комнату Наставника, чтобы извиниться. К его удивлению, Наставник не сердился, а сам выглядел довольно смущенным. Помявшись, тренер взял с Яхья слово, что тот не будет афишировать свое приключение, и поскорее забудет тот бар, включая присутствие в нем самого Наставника. Яхья пообещал. Выходя из комнаты, ливанец так и не смог предположить, чем занимался Наставник в столь злачном месте.

Как и подозревал вратарь, матч с Сингапуром тоже оказался провальным. Игроки мечтали побыстрее оказаться в родном Ливане, поэтому всячески приближали конец матча. Первый гол влетел в с тку Яхья уже на четвертой минуте. Спустя десять минут Фаваз, державшийся последние дни на морально-волевых, внезапно потерял сознание от недоедания и недосыпания. К счастью, он это сделал в чужой штрафной, и судья, видимо пожалев Ливан, назначил пенальти. Саламе как-то подсчитавший, что в случае победы Ливан может еще на несколько дней задержаться в этом аду, решил не рисковать и катнул мяч прямо по центру ворот. Ребенок пробил бы сильнее. В перерыве Наставник понял все по лицам футболистов и не сказал ни слова. Во втором тайме ливанцы договорились не упустить свой шанс и пропустили второй мяч. Даже Яхья не стал мешать сингапурцу,  гостеприимно отойдя в сторону. 0:2 – и ливанская сборная, пусть не победившая, но все равно гордая, отправилась домой, к преданным поклонникам.